Если американец умён, так умён он беспредельно. Но если уж американец глуп, то это, конечно, будет Фрэнсис Фукуяма, автор множества прогнозов, ни один из которых не сбылся. Примерно так, со свойственным ему базаровским тактом, говорит сейчас на том свете Владимир Ильич Ульянов-Ленин, следя за российскими гастролями профессора.
Как вы думаете, кто таков Ленин? Герберт Уэллс определил это ещё при его жизни. Кремлёвский мечтатель, собиравшийся построить коммунизм во всём мире, начав с России. По Фукуяме же «идея ленинизма состоит в том, чтобы, используя силовые методы, ускорить процесс развития и модернизации». На этом основании он уподобляет Ильичу никого иного, как Буша-младшего, чья администрация, мол, решила «силой ускорить процесс демократизации» в мире. Понятно, как поступил бы с таким своим толкователем вождь мирового пролетариата. Перед тем, как спустить курок, он объяснил бы учёному стороннику новой российской буржуазии и бюрократии, что силовые методы предполагались только в самом начале, да и то – исключительно для подавления сопротивления эксплуататорских классов. Строить же коммунизм должно было живое творчество масс, для которых это было бы, как потом добавил Сталин, делом чести, доблести и геройства.
Выговаривает Фукуяма лидерам своей страны и за то, что в 90-х годах они «подталкивали Россию к тому, чтобы производить изменения в государственном устройстве слишком быстро». Тут Ленин передаст слово для ответа Борису Ельцину, и тот, конечно, напомнит заокеанскому гостю Путина, что на самом деле изменения происходили слишком медленно. В России просто не было силы, которая могла бы их ускорить или наоборот, соблюсти китайскую постепенность. Штатам некого было подталкивать: в стране царила стихия, русская вольница. Госаппарат, сменивший вывеску, был занят прихватизацией. Он и сейчас мало на что способен, а тогда мог только хапать. Должно было пройти время, прежде чем чекизм собрался с силами, чтобы подтянуть гайки. Фукуяма, кстати, это одобряет: «На коротком отрезке времени все может отлично работать и без демократии». Правда, одновременно он делает заявление, которое должно встать рядом с его знаменитым утверждением, что после краха СССР наступит «конец истории». Проблема нынешней российской власти, да будет теперь всем известно, «не в сворачивании демократии, а в отсутствии прозрачности». Как он представляет себе прозрачность без демократии, услышим, наверное, в следующий раз.
Мало где столько глупцов и шарлатанов, как в американском университетском мире. В то же время американская университетская наука – самая серьёзная и продуктивная. Как это совмещается? Дело в том, что американцы не жалеют денег на всевозможные исследования, в том числе – на содержание безразмерного штата научных сотрудников. Так создаётся среда, в которой расцветают таланты. Янки считают, что это выгодный бизнес: кормить тысячу фукуям и фукуямчиков ради того, чтобы на этом перегное вырос один не нуждающийся в кавычках светоч науки.
Как вы думаете, кто таков Ленин? Герберт Уэллс определил это ещё при его жизни. Кремлёвский мечтатель, собиравшийся построить коммунизм во всём мире, начав с России. По Фукуяме же «идея ленинизма состоит в том, чтобы, используя силовые методы, ускорить процесс развития и модернизации». На этом основании он уподобляет Ильичу никого иного, как Буша-младшего, чья администрация, мол, решила «силой ускорить процесс демократизации» в мире. Понятно, как поступил бы с таким своим толкователем вождь мирового пролетариата. Перед тем, как спустить курок, он объяснил бы учёному стороннику новой российской буржуазии и бюрократии, что силовые методы предполагались только в самом начале, да и то – исключительно для подавления сопротивления эксплуататорских классов. Строить же коммунизм должно было живое творчество масс, для которых это было бы, как потом добавил Сталин, делом чести, доблести и геройства.
Выговаривает Фукуяма лидерам своей страны и за то, что в 90-х годах они «подталкивали Россию к тому, чтобы производить изменения в государственном устройстве слишком быстро». Тут Ленин передаст слово для ответа Борису Ельцину, и тот, конечно, напомнит заокеанскому гостю Путина, что на самом деле изменения происходили слишком медленно. В России просто не было силы, которая могла бы их ускорить или наоборот, соблюсти китайскую постепенность. Штатам некого было подталкивать: в стране царила стихия, русская вольница. Госаппарат, сменивший вывеску, был занят прихватизацией. Он и сейчас мало на что способен, а тогда мог только хапать. Должно было пройти время, прежде чем чекизм собрался с силами, чтобы подтянуть гайки. Фукуяма, кстати, это одобряет: «На коротком отрезке времени все может отлично работать и без демократии». Правда, одновременно он делает заявление, которое должно встать рядом с его знаменитым утверждением, что после краха СССР наступит «конец истории». Проблема нынешней российской власти, да будет теперь всем известно, «не в сворачивании демократии, а в отсутствии прозрачности». Как он представляет себе прозрачность без демократии, услышим, наверное, в следующий раз.
Мало где столько глупцов и шарлатанов, как в американском университетском мире. В то же время американская университетская наука – самая серьёзная и продуктивная. Как это совмещается? Дело в том, что американцы не жалеют денег на всевозможные исследования, в том числе – на содержание безразмерного штата научных сотрудников. Так создаётся среда, в которой расцветают таланты. Янки считают, что это выгодный бизнес: кормить тысячу фукуям и фукуямчиков ради того, чтобы на этом перегное вырос один не нуждающийся в кавычках светоч науки.
