Владимир Тольц: Поскольку на этой неделе в Праге состоялось вручение медали Франца Кафки живущему в Мюнхене известному российскому сценаристу и писателю Владимиру Кунину, я рассчитывал сделать с его участием передачу о жизни и русского писателя в Германии. Но долгая наша с ним беседа неожиданно для меня ушла в другую сторону. В какой-то момент в ней выплыла на первый план тема, которую мы в РВВ обсуждали несколько месяцев назад. Речь тогда шла о скандале, связанном с заявлением Центра общественных связей ФСБ о фильме «Сволочи», в основе которого лежал сценарий, написанный Владимиром Куниным.

Напомню: в феврале, за пару дней до официальной премьеры фильма «Сволочи» Федеральная Служба Безопасности выступила с беспрецедентным в истории кино, да и «органов», несмотря на всю их «слабость» к «важнейшему из искусств», заявлением об отсутствии документальной исторической основы сюжета этого произведения. О беспрецедентности я заговорил тогда потому, что в отличие многочисленных предыдущих опытов воздействия госбезопасности на киноискусство, осуществлявшихся в процессе создания того или иного фильма, эта «попытка коррекции художественного вымысла на предмет соответствия его «правде жизни»» была предпринята постфактум. (Не хотели, как раньше бывало, задушить или переделать на корню, решили осудить на финише). Что же так взволновало органы в этом не первом и, думаю, не последнем фильме о советских террористах и диверсантах?

Если коротко, сюжет картины, как теперь многим посмотревшим ее известно, примерно таков: в разгар Великой Отечественной войны, 1943-м, тайно создается диверсионная школа, в которой малолетних сирот-преступников готовят к заброске в немецкий тыл для осуществления там диверсий. Жизни и смерти этих, обрекаемых во имя победы на смерть подростков и посвящен был фильм, в основе которого, как я уже сказал, значительно измененный сценарий известного писателя и сценариста Владимира Кунина – автора запомнившихся зрителю «Хроники пикирующего бомбардировщика» и «Интердевочки». Ему же, Кунину, были адресованы в основном и претензии, высказанные в заявлении Центра общественных связей ФСБ и в инспирированных этим заявлением публикациях. Вот некоторые из них:

Диктор: … История, описанная в фильме, не укладывается ни в какие рамки. Даже фраза «Война все спишет» ничего не объясняет. Были ли лагеря юных уголовников и будущих диверсантов в Великую Отечественную? Неужели эти данные нельзя было проверить? Слишком похожа на миф ситуация подготовки детей для разгрома сверхукрепленной альпийской базы.

Владимир Тольц: К идее «проверки данных» мы еще вернемся. Но вот как развивалась обличительная мысль дальше:

Диктор: Герои «Сволочей» имели прототипов в истории Отечества, но... за линией фронта в спецшколе «Абверкоманда-203». (…)

Владимир Тольц: Материалы об истории этой нацистской спецшколы для русских детей, с редкостной оперативностью извлеченные из архивов ГБ, и приложенные к ним интервью бывших учеников этой школы публикацию заявления ФСБ. А выводы были сделаны решительные:

Диктор: Истории детдомовцев, архивные материалы могли стать правдивым сценарием к отличному фильму. Но об агентах-детях мы узнаем в болезненной интерпретации автора «Интердевочки». На что он надеялся? Что пипл все схавает? Но работа, проведенная нами в архивах, показала совсем другую ситуацию. Детских диверсионных школ в СССР не существовало.

Владимир Тольц: И это категоричное утверждение, и беспрецедентное по форме вмешательство ФСБ в сферу кинопроката мы тогда, в феврале обсуждали с известным специалистом по истории советских сыскных и карательных органов Никитой Петровым. Он сказал, в частности:

Никита Петров: Ну тут сразу много приходит в голову по поводу такой своего рода пиар-кампании. Если это послужит делу рекламы фильма, то, пожалуй, тогда ФСБ следовало бы и заплатить за такой ход. А что касается вымысла, то скажу так: вымысел вымыслу рознь. Дело в том, что бывает вымысел с точки зрения властей полезный, а бывает вредный. И кино в этом смысле является наиболее массовым видом воздействия на население. Тут сразу вспоминается ленинское «из всех искусств для нас важнейшим…». Так что в какой-то степени это понятно, почему вдруг вокруг фильма возник такой водоворот.

Сама публикация, сам моментальный вброс информации, причем оперативный – это, конечно, говорит о некоторой степени обеспокоенности и о некоторой степени желания противодействовать фильму и желание создать некоторый, как я уже говорил, фон и подготавливать общественное мнение. Это тоже, с моей точки зрения, не эффективно и крайне слабо по одной простой причине. Кто не знает о том, что были школы для подготовки разведчиков и диверсантов, которые забрасывались немцами на территорию Советского Союза, в советский тыл? С такой же точки зрения можно противопоставить этому и рассказывать о пионерах-героях, которые проводили диверсионные террористические акции на занятой немцами территории. О всевозможных лазутчиках, партизанских отрядах, которые, кстати говоря, применяли порой такие методы, о которых сейчас вспоминать стыдно. Например, массовое отравление немецких военнослужащих, подбрасывание яды в котлы полевых кухонь и так далее. Так что, если говорить о терроризме во всех его проявлениях, то здесь еще можно поспорить, на чьей стороне более зловредные и не годящиеся методы.

Владимир Тольц: Возможно в восприятии чекистов ситуация усугублялась приближением памятной даты 60-летия начала Отечественной войны. Контроль за тональностью такого рода юбилеев они давно числят одним из своих приоритетов. (Как говорится, «мы за ценой не постоим»).

В общем, не вышедший еще тогда на экраны фильм был заранее осужден, как «привет Абвера к российской молодежи», а живущий в Мюнхене Владимир Кунин, как идеологический диверсант, отрабатывающий немецкую пенсию, которую, замечу, он никогда не получал. Встретившись с Владимиром Владимировичем в Праге, куда он прибыл на церемонию вручения ему медали Франца Кафки, я и не собирался обсуждать с ним этот, весьма неприятный ему сюжет, если бы Кунин сам не начал:

Владимир Кунин: Был снят недавно совершенно омерзительный фильм «Сволочи» по сценарию, который считался в то время лучшим в Москве, и за который режиссеры дрались.

Владимир Тольц: На самом деле (я надеюсь, вы не обидитесь) фильмов про войну выходит страшно много, но и фильмов про всякие диверсионные операции тоже немало. Но это был на моей памяти, и я беседовал со специалистами, никто не может вспомнить - это был уникальный случай. Это был первый случай, когда Федеральная служба безопасности выступила в канун премьеры фильма с опровержением фактологии там изложенной, опровергая вообще художественный вымысел. Они действовали как по заказу, чтобы поднять рейтинги в кинотеатрах. Хотя, я понимаю, что это не так. А кроме того, теперь-то мы знаем, что эти опровержения были фальшивыми.

Владимир Кунин: Абсолютно.

Владимир Тольц: И все, что опровергалось там, а именно существование диверсионных отрядов, групп из подростков криминальных - все это было в действительности.

Владимир Кунин: Да, недавно 6 мая перед Днем победы по РТР передали в 17 часов 13 минут целый репортаж об этих мальчиках, о том, что сейчас нашли, оказывается, было 70 таких разведгрупп, вообще о чем я совершенно не знал никогда, да и никто друг про друга тогда не знал.

Владимир Тольц: Как пошутил, услышав от меня эту историю, мой коллега, «В России ничего нельзя выдумать.- - Все уже было. Просто мы об этом не знали» Вот фрагмент той передачи, которую упоминает Владимир Кунин.

Диктор: Воевали в одном отряде, но настоящие имена друг друга узнали лишь спустя десятилетия. Ветераны из России, Белоруссии и Украины приехали в Польшу. Здесь во Вторую мировую еще подростками они выполняли сложнейшие задания в составе секретной разведывательно-диверсионной группы. Репортаж Марины Наумовой.

Марина Наумова: «Полонез Огинского», а за ним «Друзья-однополчане», «Десятый наш десантный батальон». Возле польского местечка Сименково ветераны вспоминают разведчиков, погибших в этих местах в конце войны. В Польшу фронтовики приехали их Москвы, Брянска, Минска, Киева, Красноярска. Им было по 15-17 лет, когда в составе разведывательно-диверсионных групп их забрасывали в глубокий тыл врага на территорию Восточной Пруссии. Готовилось наступление Третьего Белорусского фронта. Ветераны рассказывают, что узнали друг друга по именам только через 20 лет после войны, когда рассекретили их позывные.

Мужчина: Ане Морозовой присвоили звание в 65 году через 20 лет после ее гибели, потому что через 20 лет рассекретили кличку «Лебедь» – ее позывной.

Марина Наумова: Группа «Джек» признана одной из лучших разведгрупп мира, она продержалась в тылу врага почти полгода. В живых осталось только три человека. Геннадий Ушкевич считает, что вернуться с задания шансов у них почти не было.

Геннадий Ушкевич: Знаете, как мы пили? Вот так наковыряешь, тряпочку помочишь и сосешь – вот это была такая вода у нас. А грызли, что можно было грызть, все грызли – кору грызли, молодые побеги елки грызли.

Марина Наумова: У советского командования к концу войны не было точных карт этих мест, диверсионные группы забрасывались наугад, парашютисты приземлялись и в боевых порядках врага, и на крыши домов, и в море.

Женщина: Мы сначала знали только по группе «Джек», материалы были. То есть каждая группа считалась, что она единственная, друг о друге ничего не знали. Сейчас в списке больше 70 групп.

Владимир Тольц: Но вообще-то обо всем этом ФСБ конечно же знало, когда делало свое заявление. Как знало и о том, что рассказывает Владимир Кунин: в Казахстане, в Заилийском Ала-тау возле ущелья Чимбулак стоит мемориальная мраморная плита в память школы военных альпинистов – той самой, что он описал в «Сволочах»…

И вот что интересно: «сволочная» кафкианская кампания против фильма и писателя, удостоенного медали Кафки, сошла «на нет» столь же быстро, как и возникла. У жертвы ее на душе остались отвратительные чувства и недоумение:

Владимир Кунин: Никому не пришло в голову извиниться передо мной. Мало того, никому не пришло в голову защитить меня, члена Союза кинематографистов России в течение уже сорока лет, сорок лет я член Союза писателей СССР и России. Ни Союз писателей, ни Союз кинематографистов не защитил меня от того потока чудовищного вранья, лжи, которые я о себе прочитал, вплоть даже до упреков, что я даже и в армии не служил. Хотя куда девать семь с половиной лет из моей жизни, я теперь просто теряюсь в догадках.

Владимир Тольц: Теряются в догадках и многие знатоки активности органов «на культурном фронте». Одни говорят, что ЦОС ФСБ «просто не просчитал результаты» своего выступления, что свидетельствует о снижении профессионального уровня «искусствоведов в штатском». Другие, - что как раз все хорошо просчитали: этой закамуфлированной рекламной акцией добились рекордного посещения кинотеатров во время первых недель проката фильма, а полученную прибыль «распилили» с продюсером. То, что заявление ЦОС подействовало как реклама, несомненно. Но хотя я и не считаю нынешних внучков Дзержинского бескорыстными ангелами-нестяжателями, к «чистым рукам» которых никогда ничего не прилипает, версия «распила» представляется мне маловероятной – уж очень легко здесь погореть… Мои оппоненты возражают: «А чего им бояться? – внедрившись в руководство всех ветвей власти, чекисты вновь ощущают себя хозяевами жизни». А еще говорят, что это была просто репетиция – отрабатывали способы воздействия на массовое сознание через блоги, на которых помещалась значительная часть сбрасываемой органами информации о «Сволочах», вокруг которой раскручивали истерическую дискуссию… Есть и такие, кто считает, что Кунин «угодил под паровоз» вообще случайно. - Главной мишенью акции ФСБ был вовсе не он, а глава Федерального агентства по культуре и кинематографии Михаил Швыдкой, пребывание которого на этой «хлебной должности» многих не устраивает. Все через ту же «Комсомольскую правду» была вброшена информация, что возглавляемое Швыдким Агентство выделило на производство «Сволочей» 700 тысяч долларов, и сразу же после заявления ФСБ думский депутат-патриот от ЛДПР Николай Курьянович направил по поводу финансирования «Сволочей» и Швыдкого запрос министру культуры Соколову и обратился с тем же к Генеральному прокурору Устинову и председателю Счетной палаты Степашину. Ну, а дальше очень похоже на предыдущую версию – окрашенная в националистические и гомофобские тона истерическая дискуссия об этом в «Живом журнале»... В общем, как видите, сколько знатоков вопроса, столько и мнений. Но и те, и другие, и третьи убеждены: ни извинений, ни разъяснений от ФСБ ждать не следует. Следует ждать чего-нибудь новенького…

И все-таки, - говорю я писателю Владимиру Кунину, - давайте от этой быстро полинявшей «злобы дня» обратимся к тому, что является главным стержнем моей радиопрограммы – к «разнице во времени». Вот вы уже 17 лет живете в Германии. За это время она радикально изменилась. Естественно, изменились и вы. Даже формально. Паспорт свой советский на российский поменяли. Ну, и страна, которую вы 17 лет назад покинули, тоже изменилась. Нет уже того государства, что было. Многого уже нет… В Россию вы между тем регулярно наезжаете, работаете там, издаетесь… Все эти перемены наблюдаете. Как вам эта разница во времени?

Владимир Кунин: Вы понимаете, конечно, проще простого было бы отметить бешеное совершенно строительство, безумное желание быть похожим на Запад и так далее, и тому подобное. Но это меня нимало не волнует. Мне это неинтересно. Изменились люди – вот что чудовищно. Причем, я даю вам честное слово, очень хорошие, интеллигентные люди вдруг изменились. Почему? Мне казалось, что он должен в старости сохранить в себе те прелестные черты, которые роднили меня с ним и давали мне повод гордиться дружбой с этим человеком. Я не буду называть, естественно, фамилии, потому что они достаточно известные и в России, и не только в России. Но они все изменились в самую худшую сторону, они измельчали. Деньги, деньги, деньги… Причем не только тяга к деньгам, но какое-то чудовищное совершенно, иезуитское желание выскочить, обманув кого-то по пути. Почему? Вот это то ли сам стиль жизни, то ли какая-то безысходность заставляет их таким образом выкарабкиваться, пытаться, цепляясь сорванными ногтями за эти льдины, которые наползают на них. То ли они захлебываются во всем этом, в возможностях, захлебываются собственными вдруг нахлынувшими на них возможностями или погибают под грузом невозможностей.

Владимир Тольц: Вы эти перемены с чем связываете?

Владимир Кунин: С общим, наверное, с общим чудовищным политическим настроем. Вы знаете, я каждое утро начинаю с того, что я включаю компьютер и пробегаю такой сайт «Компромат.Ру», и думаю, что даже если там 50% вранья и шельмованья открытого, то оставшиеся 50, пусть даже не 50 – 30% заставляют тебя очень серьезно подумать, возвращаться или нет.

Владимир Тольц: Подождите, давайте задумаемся над механикой внутренней тех изменений, мрачно вы их описываете однозначно, о которых вы говорите. Собственно, что, вы говорите, что в основе их политическая трансформация. Что, политически жизнь при советской власти была радикально лучше? Почему похужали люди?

Владимир Кунин: Нет, не была она радикально лучше. Наоборот, может быть во многих каких-то внешних чертах внешних и, так сказать, необходимо-жизненных вещах она была намного хуже, но сам настрой сегодняшний, где ты видишь абсолютную ложь, карьеры, построенные на предательствах, когда доносная статья является, доносная статья расходов человеческой души является основой сегодняшнего бытия и возможности удержаться на плаву – это страшно.

Владимир Тольц: Почему это произошло?

Владимир Кунин: Вот почему это произошло, наверное, если бы я жил постоянно последние 17 лет там, я, наверное, ответил вам более конкретно. Сейчас я могу только догадываться и сожалеть о том, что я потерял массу превосходных друзей. Они живы, здоровы, они успешны некоторые, а неуспешные так же абсолютно изменились, только в другую сторону, в какую-то совершенно полную беспросветицу.

Владимир Тольц: Но вы описываете трансформацию за эти годы…

Владимир Кунин: Трансформацию людей в основном.

Владимир Тольц: Да, трансформацию однозначно в мрачных тонах. Ну а что-нибудь, позитив, как говорят русские, какой-нибудь вы наблюдаете в изменениях?

Владимир Кунин: Ну конечно. Существует колбаса «Докторская», понимаете, вот ведь что замечательно. Правда, не все ее могут купить. Но за ней не надо стоять в длинных очередях. А, пожалуй, для всего остального народа, который живет за пределами Московской кольцевой дороги, это очень важно и гораздо более важно, чем все страсти, кипящие за кремлевской стеной.

Владимир Тольц: Тут президент России Владимир Путин распорядился об оказании помощи соотечественникам в возвращении на родину. Вам помочь не надо?

Владимир Кунин: Нет, мне не надо. Я буду счастлив, если моего сына, который живет в Ленинграде, и мою внучку, которая тоже живет в Ленинграде в моей квартире, не затронут бурные волны каких-нибудь очередных перемен. Я буду счастлив и благодарен этим кремлевским стенам. Только не трогайте, они сами выплывут, они хорошие люди.

Владимир Тольц: Так рассуждает живущий в Мюнхене русский писатель Владимир Кунин, удостоенный ныне медали Кафки. Живущим в России его рассуждения могут показаться упрощенными и излишне мрачными. Кафкианскими, если угодно. Как и со всяким, с ним можно не соглашаться. Но его, думаю, стоит выслушать…