Говорить, что с недавней смертью известного политического писателя Вадима Цымбурского закончился некий этап в общественной мысли, не приходится, но кое-какие итоги подвести можно. В отличие от большинства "геополитиков", которые списывали у него свои "взгляды", он, филолог-классик по образованию, крупный специалист по Гомеру, много знал. Он был из тех участников серьёзных русских разговоров, кто пытался смотреть на страну из глубины столетий и на столетия же вперёд.
Путинскую номенклатуру презрительно называл "псевдоэлитой, мыслящей краткосрочными конъюнктурными сделками и чрезвычайно узкими временными отрезкам". Она, мол, не понимает даже такой простой вещи, как то, что столица должна быть постепенно перенесена куда-нибудь в Сибирь, поскольку "Москва – больше не душа России", она "замутнена и помрачена" нерусским духом. "МГИМО начинают наполнять дети периферийных элит, а высшие кадры куются уже в Кембридже и Оксфорде. Они возвращаются в Москву, и столкновение между людьми глобальной ориентации и людьми, порожденными глубинкой, оказывается неизбежно". (Беспокойство для него характерное, но в данном случае, пожалуй, напрасное, если учесть, что своих отпрысков эта периферия, освоившись в Москве, будет тоже посылать в Оксфорд и Кэмбридж).
В 1990-91 годах он предлагал не раскалывать СССР, а превратить его в либеральную империю. Либеральную – значит западного толка, рыночную, но такую, которая не будет церемониться с народами, желающими отколоться. Свободный рынок на несвободном пространстве в советских границах… Когда это не получилось, он решил, что Россия вообще напрасно стала в своё время империей. Не надо было. Надо было оставаться обособленным, чуждым Западу миром. Но лучше поздно, чем никогда. Поскольку грядут тяжёлые времена (война ислама и либерализма), России лучше всего, мол, отсидеться в стороне: "отцепить российский вагон от идущего к точке взрыва поезда "мировой цивилизации".
Отсиживаться, однако, Цымбурский предлагал довольно деятельно: в частности, оборудовать промежуточную полосу между Россией и свободным миром. Этой полосой должны, по его замыслу, служить пограничные территории - Украина, Закавказье, Центральная Азия. Пусть они будут ничейными. Сами не можем жить по-человечески, и соседям не дадим – так комментировали оппоненты. Сформулирован этот замысел был в 1999 году. Таким образом Цымбурский, по словам Бориса Межуева, "фактически предсказал все направление российской внешнеполитической активности второго срока В.В.Путина", в частности, стремление России "не допустить закрепления США в Центральной Азии, а также на Украине и в Закавказье".
Учёный клич: "Прочь от Запада!" был, как известно, с наибольшим энтузиазмом подхвачен не самыми тонкими из русских натур – силовиками. Они находились тогда в аккурат на этапе первоначального личного накопления, и такой соглядатай, как свободный мир, им был ни к чему. О возможном вступлении Украины и Грузии в НАТО они, естественно, отзывались словами Цымбурского: "чудовищно опасно". Правда, сам он, увидев путинских чекистов на гражданской службе, видимо, испытал такое отвращение, что, не мешкая, представил уточнённый проект обустройства России. Суть его в том, чтобы всё-таки не отказываться от мысли когда-нибудь зажить по писаным и неписаным законам свободного мира, но идти к этому постепенно, тише едешь – дальше будешь.
Читать его было всегда интересно, потому что он не делал вид, что мыслит, а мыслил на самом деле. Слушать его тоже было интересно. Бросалось в глаза несоответствие: безобидный кабинетный человек – и говорит подчас, пусть учёными словами, такие вещи, от которых вздрагиваешь или нехорошо смеёшься. На ум приходило одно замечание такого знатока и критика самых разрушительных "измов" ХХ века, как Мизес: "Интеллектуалы, а не простой люд формируют общественное мнение… Интеллектуальные лидеры народов породили и распространили заблуждения, которые поставили на грань исчезновения свободу и саму цивилизацию Запада… Они одни способны обратить тенденцию и проложить путь к возрождению свободы".
Путинскую номенклатуру презрительно называл "псевдоэлитой, мыслящей краткосрочными конъюнктурными сделками и чрезвычайно узкими временными отрезкам". Она, мол, не понимает даже такой простой вещи, как то, что столица должна быть постепенно перенесена куда-нибудь в Сибирь, поскольку "Москва – больше не душа России", она "замутнена и помрачена" нерусским духом. "МГИМО начинают наполнять дети периферийных элит, а высшие кадры куются уже в Кембридже и Оксфорде. Они возвращаются в Москву, и столкновение между людьми глобальной ориентации и людьми, порожденными глубинкой, оказывается неизбежно". (Беспокойство для него характерное, но в данном случае, пожалуй, напрасное, если учесть, что своих отпрысков эта периферия, освоившись в Москве, будет тоже посылать в Оксфорд и Кэмбридж).
В 1990-91 годах он предлагал не раскалывать СССР, а превратить его в либеральную империю. Либеральную – значит западного толка, рыночную, но такую, которая не будет церемониться с народами, желающими отколоться. Свободный рынок на несвободном пространстве в советских границах… Когда это не получилось, он решил, что Россия вообще напрасно стала в своё время империей. Не надо было. Надо было оставаться обособленным, чуждым Западу миром. Но лучше поздно, чем никогда. Поскольку грядут тяжёлые времена (война ислама и либерализма), России лучше всего, мол, отсидеться в стороне: "отцепить российский вагон от идущего к точке взрыва поезда "мировой цивилизации".
Отсиживаться, однако, Цымбурский предлагал довольно деятельно: в частности, оборудовать промежуточную полосу между Россией и свободным миром. Этой полосой должны, по его замыслу, служить пограничные территории - Украина, Закавказье, Центральная Азия. Пусть они будут ничейными. Сами не можем жить по-человечески, и соседям не дадим – так комментировали оппоненты. Сформулирован этот замысел был в 1999 году. Таким образом Цымбурский, по словам Бориса Межуева, "фактически предсказал все направление российской внешнеполитической активности второго срока В.В.Путина", в частности, стремление России "не допустить закрепления США в Центральной Азии, а также на Украине и в Закавказье".
Учёный клич: "Прочь от Запада!" был, как известно, с наибольшим энтузиазмом подхвачен не самыми тонкими из русских натур – силовиками. Они находились тогда в аккурат на этапе первоначального личного накопления, и такой соглядатай, как свободный мир, им был ни к чему. О возможном вступлении Украины и Грузии в НАТО они, естественно, отзывались словами Цымбурского: "чудовищно опасно". Правда, сам он, увидев путинских чекистов на гражданской службе, видимо, испытал такое отвращение, что, не мешкая, представил уточнённый проект обустройства России. Суть его в том, чтобы всё-таки не отказываться от мысли когда-нибудь зажить по писаным и неписаным законам свободного мира, но идти к этому постепенно, тише едешь – дальше будешь.
Читать его было всегда интересно, потому что он не делал вид, что мыслит, а мыслил на самом деле. Слушать его тоже было интересно. Бросалось в глаза несоответствие: безобидный кабинетный человек – и говорит подчас, пусть учёными словами, такие вещи, от которых вздрагиваешь или нехорошо смеёшься. На ум приходило одно замечание такого знатока и критика самых разрушительных "измов" ХХ века, как Мизес: "Интеллектуалы, а не простой люд формируют общественное мнение… Интеллектуальные лидеры народов породили и распространили заблуждения, которые поставили на грань исчезновения свободу и саму цивилизацию Запада… Они одни способны обратить тенденцию и проложить путь к возрождению свободы".
